Природопользователи довольно часто возмещают экологический вред в судебном порядке. При этом размер вреда в большинстве случаев исчисляется по утвержденным Минприроды России методикам. На примере кейса Каспийского трубопроводного консорциума поговорим о том, почему относительность расчета вреда по методикам это проблема и какие есть тенденции разрешения этого вопроса.

Законность возмещения экологического вреда обеспечивается многими факторами. Среди них значится не только соблюдение требований закона при проведении экологического контроля, но и правильное определение размера вреда как элемента состава деликта (причинения вреда).

Закон об охране окружающей среды предусматривает иерархию способов определить размер вреда:

1 вариант – исходя из фактических затрат на восстановление нарушенного состояния окружающей среды, с учетом понесенных убытков, в т.ч. упущенной выгоды, а также в соответствии с проектами рекультивационных и иных восстановительных работ;

2 вариант – если их нет, то в соответствии с утвержденными таксами и методиками исчисления размера вреда окружающей среде.

В большинстве случаев расчет производится по методикам. Однако парадокс состоит в том, что методики сформулированы таким образом, что на их основе могут получаться многократно отличающиеся значения размера вреда.

Так произошло и в деле Каспийского трубопроводного консорциума. В августе прошлого года при загрузке танкера произошел аварийный разлив нефти из выносного причального устройства в порту Новороссийска.

Компания в официальном пресс-релизе произвела свой расчет вытекшей нефти (50,7 куб. м., впоследствии пересчитав на 69,1 тонну), с чем Росприроднадзор не согласился и направил претензию с требованием о возмещении вреда, определив массу в 384 тонны. Обратившись в суд, Росприроднадзор увеличил массу нефти, а следом и сумму иска почти на 1 млрд рублей (с 4.5. до 5.3 млрд рублей).

Почему данные о массе нефти получились настолько разными?

Росприроднадзор определил значение из разницы между показаниями счетчика на берегу и данными загрузки нефти в танкер, не учитывая расстояние между устройством и берегом (5 км), а также точность показаний приборов учета. В то время как компания посчитала чистый объем разлива на основании гидравлической модели схемы загрузки танкеров с учетом реальных размеров подводящих трубопроводов и геометрии системы с использованием сертифицированного лицензионного программного обеспечения «Гидросистема» компании НТП «Трубопровод».

Компания публиковала открытое предложение о решении математических задач – любой желающий мог рассчитать время истечения жидкости, площадь отверстия и среднее давление процесса истечения жидкости по данным из дела. Результаты расчетов экспертов по этому предложению доказывали, что указываемый Росприроднадзором объем жидкости мог вытечь только за 2,8 часа (в то время как разлив происходил менее получаса).

Но суд встал на сторону Росприроднадзора и признал обоснованным его расчет вреда водному объекту, указав при этом, что методика определяет способы расчета массы нефтепродуктов и Росприроднадзор правомерно осуществил на основе этого перечня два расчета – по показаниям измерительных приборов, используемых при производстве погрузочно-разгрузочных операций (384 тонны не поступило на танкер), и по результатам непосредственных замеров в соответствующих емкостях судна (562,2 тонны). В связи с тем, что указанными способами были получены различные результаты, в расчет была включена средняя арифметическая величина.

Способы расчета массы действительно предусмотрены п. 24 методики, как и расчет среднего арифметического при расхождении результатов по ним. Однако любое из значений, взятое для расчета среднего арифметического, в данном случае имеет большую погрешность. Методика ограничила способы определения массы нефти и, соответственно, средства доказывания, чем значительно сузила право природопользователя на судебную защиту.

Если рассматривать ситуацию с позиции юснатурализма*, то методики, на основе которых стороны могут производить значительно отличающиеся расчеты, и особенно – с большой погрешностью, не обеспечивают справедливое возмещение экологического вреда. Ведь в таком случае его точный размер невозможно установить, а значит невозможно определить и размер бремени по возмещению вреда, которое ложится на природопользователя.

Конечно, можно было бы сказать, что, сформировав открытый перечень способов определения компонентов формулы (в рассматриваемом деле – массы нефтепродуктов) и критерии оценки их достоверности, мы могли бы предоставить судье больше возможностей для вынесения справедливого судебного решения. Но, учитывая загруженность судебного состава, ограниченные возможности проникнуть в узко специализированные моменты рассматриваемого дела (в деле Каспийского трубопроводного консорциума суд признал научным исследованием информацию с сайта studref.com) такое решение скорее всего будет иметь прямо противоположные последствия.

Рассуждая о проблеме относительности методик, отмечу, что к большей точности можно прийти только имея концептуально иное регулирование.

Еще в 2019 году в своей научной статье я писала о том, что единственный способ обеспечивать справедливую компенсацию вреда окружающей среде – это выстроить все экологическое законодательство по модели превенции, четко определяя границы деятельности природопользователей и ставя условием возмещение экологического вреда в их регулярной деятельности (подробнее см. Позднякова П.В. Механизм возмещения вреда как условие коммерческого использования компонентов окружающей среды. Правоведение. 2018. Т. 62. № 4: pravovedenie.spbu.ru/article/view/6536 ).

Такое законодательство должно иметь в основе не карательный подход, как это происходит сейчас, когда бизнес сражается за право вести деятельность, а баланс частных и публичных интересов.

Экологическое законодательство постепенно перестраивается на рельсы предупреждения вреда, параллельно с этим разрабатываются новые методики. Насколько точно переработанные формулы позволят определять экологический вред, покажет время.

*философское и политико-юридическое течение, представители которого утверждали, что закон должен быть справедливым, в противовес представителям юспозитивизма, которые придерживались идеи, что моральные категории не могут служить критерием оценки закона; юспозитивизм потерял свои позиции после прихода к власти Гитлера

Полина Позднякова, эксперт по экологическому праву и комплаенсу, основатель бюро экологического комплаенса FUTUR, автор Telegram-канала «FUTUR ecology»