Опасения нарушить антиотмывочное законодательство вынуждают банки быть излишне бдительными. С момента введения ответных санкций России против США и стран ЕС в 2014 году, ограничивших импорт продовольственных товаров из них, банки уже дважды обращались за разъяснениями в Росфинмониторинг. Если следовать букве закона, то такие действия российского правительства являются фактором «странового риска» и требуют повышенного внимания ко всем клиентам из указанных государств. В Росфинмониторинге призывают следовать логике и не связывают данные санкции с антиотмывочным законом. Но банкиры требуют конкретики.

На днях на сайте «Национального совета финансового рынка» (НСФР) было опубликовано разъяснение Росфинмониторинга о применении критерия «страновой риск» в отношении клиентов из санкционных стран. Согласно 375-П «О требованиях к правилам внутреннего контроля кредитных организаций в целях противодействия легализации (отмыванию) доходов», «страновой риск» является одним из факторов оценки клиента. Росфинмониторинг в своем ответе пояснил, что нет прямой связи между санкциями и легализацией преступных доходов. «Вместе с тем при оценке риска клиента в категории «страновой риск» целесообразно принимать во внимание характер применяемых специальных экономических мер», и «одно лишь наличие таких мер не является исчерпывающим основанием для отнесения клиента к высокому риску».

Парадокс заключается в том, что банки уже дважды направляли запрос в Росфинмониторинг по этой теме, хотя тема санкций, из-за которых у банков появились разные ограничения по ведению бизнеса, была особенно актуальна в 2014 году. По словам собеседников “Ъ”, повышенная настойчивость отнюдь не связана с получением претензий от регулятора. Собеседник “Ъ” в Росфинмониторинге также подтвердил, что все разъяснения по введенным санкциям были даны участникам рынка еще два года назад. «Цель нашего обращения — уточнение позиции регуляторов в отношении оценки “страновых рисков”,— пояснил зампред НП НСФР Александр Наумов.— Наличие четкой и понятной позиции Росфинмониторинга позволит избежать двойного трактования норм законодательства. Для кредитных организаций это элемент снижения регуляторных рисков». На вопрос о том, известно ли ему о претензиях регулятора по этой теме, господин Наумов отвечать не стал.

По мнению собеседников “Ъ” из числа руководителей служб внутреннего контроля, потребность в таких разъяснениях появилась после обновления санкционного списка в середине 2016 года, когда к числу таких стран добавились Албания, Черногория, Исландия и Княжество Лихтенштейн. В письме НСФР уточняется, стоит ли относить государства, в отношении которых введены санкции в виде запрета на поставку сельхозпродукции, к странам с повышенным риском легализации преступных доходов, а значит, устанавливать повышенные риски против любых клиентов из этих стран или же только тех, кто связан с производством, реализацией, транспортировкой санкционной продукции. Согласно 375-П, при повышенных рисках банки должны запрашивать документы, анализировать их, отказывать в открытии счета или же выполнении определенных операций.

Из новых участников санкционного списка особый интерес представляет собой Черногория, уточняют банкиры. «Схемы с черногорскими банками активно использовались в начале 2000-х»,— напоминает глава московского офиса Tax Consulting Эдуард Савуляк. До ноября 2000 года полноценная банковская лицензия в Черногории стоила всего $10 тыс., а готовый банк можно было купить за $40–50 тыс. Этим и пользовались финансисты всех стран, не исключая российских, вспоминают участники рынка. В 2001 году ЦБ даже включил Черногорию в черный список офшорных территорий. «Из-за такой репутации Черногории и могут возникнуть подозрения в чистоте с точки зрения ПОД/ФТ в отношении любых операций по переводу средств в черногорские банки»,— отмечает юрист Александр Ястрембский. «Возможно, по запросу определенного банка, у которого велика доля переводов в Черногорию, и был задан вопрос НСФР,— отмечает собеседник “Ъ” с рынка.— Чтобы в случае возникновения претензий со стороны регулятора иметь своего рода охранную грамоту».

Однако можно ли считать разъяснения Росфинмониторинга своего рода карт-бланшем — большой вопрос. В ЦБ вчера отказались комментировать «страновые риски» в связи с санкционным списком России по ввозу продовольствия с формулировкой: «Это не наш вопрос». А поскольку меры надзорного реагирования за нарушения антиотмывочного закона применяет именно ЦБ, а не Росфинмониторинг, то не исключено, что участникам рынка потребуется написать третий запрос — уже в ЦБ.

Вероника Горячева