«Скрытая эпидемия» вирусных гепатитов в России: как ее остановить?

― Владимир Владимирович, какова общероссийская ситуация по заболеваемости вирусными гепатитами?

― Среди указанных заболеваний наибольшую опасность сегодня представляют хронические, а не острые гепатиты В и С. Реализация универсальной тактики вакцинопрофилактики гепатита В в стране (а она в 2010−2011 годы охватила практически 100 % россиян) оказалась настолько эффективным путем защиты населения от острого гепатита В, что заболеваемость указанной инфекционной патологией с 1999 по 2010 годы снизилась почти в 20 раз и составляет сейчас менее 2 случаев на 100 тысяч населения.

Зато хронический гепатит В (хгВ) остается достаточно грозным заболеванием. С 1999 по 2010 годы заболеваемость практически оставалась на плато, составляя в последний год XX века 16 случаев на 100 тысяч человек, а в позапрошлом году ― 13 случаев. Оценочное число больных хгВ в нашей стране сейчас — около 650 тысяч, а число инфицированных ― 2,8 миллиона. Отрадно то, что заболеваемость острым гепатитом С повела себя за первое десятилетие нашего века примерно так же, как и заболеваемость острым гепатитом В. То есть сейчас она уже не превышает 2 случая на 100 тысяч населения, снизившись по сравнению с 1999 годом примерно в 10 раз.

Что же касается хронического гепатита С (хгС), то здесь ситуация наиболее сложная. В 2010 году заболеваемость составляла 40 случаев на 100 тысяч, оценочное число больных ― 4,7 миллиона, а количество носителей вируса ― около 6 миллионов.

― Как бы Вы оценили опасность вирусных гепатитов для здоровья россиян в целом?

― Конечно, смертность от гепатитов В и С, точнее от цирроза и рака печени, которые являются финальной причиной гибели пациентов в результате этих патологий, несравненно ниже, чем смертность от тройки самых грозных на сегодняшний день для россиян заболеваний ― кардио- и цереброваскулярных и онкологических. Также подчеркну, что в отличие от этих патологий гепатиты в принципе не представляют сегодня общенациональной демографической угрозы.

Тем не менее есть один очень тревожный показатель, относящийся к хгС. За последнее десятилетие (с 1999 по 2010 годы) заболеваемость выросла более чем в 3 раза ― с 13 до 40 случаев на 100 тысяч человек. Напомню, что за истекшие годы число зарегистрированных больных россиян, например, онкологическими и эндокринными заболеваниями увеличилось лишь в 2 раза, а сердечно-сосудистыми ― в 2,5 раза, и то не за 10, а за 20 последних лет, начиная с 1990 года*.

― Сравнивая эти цифры, мы видим стремительное наступление хгС, которое характерно лишь для немногих болезней.

― Поэтому в моей повседневной работе руководителя отечественной инфекционной службы я обращаю особое внимание на борьбу с этой патологией и призываю к тому же моих коллег.

― Какими Вы видите самые острые проблемы в борьбе с вирусными гепатитами в современной России?

― Я начал бы с проблемы, решение которой зависит в основном от органов правопорядка, а не здравоохранения. Говорю о борьбе с наркоторговлей и употреблением инъекционных наркотиков, поскольку именно таким образом все чаще распространяется гепатит С в нашей стране. Что же касается медицинских проблем, то здесь я обратил бы первостепенное внимание на лекарственное обеспечение пациентов. К сожалению, льготное лекарственное обеспечение больных хроническими вирусными гепатитами было исключено из ПНП «Здоровье». Лишь несколько категорий пациентов, например с коинфекцией хгС и ВИЧ или тяжелые инвалиды, могут получать бесплатные лекарства. Подавляющее большинство же лечится за свой счет.

― А сколько стоит в месяц полный набор лекарств для лечения, скажем, хгС?

― Это приблизительно три суммы: 5000−7000, 50 000−70 000 и свыше 100 000 рублей. Объясню, как образуется первая из них. Основой современной терапии хгС являются интерфероны-альфа (ИФН-альфа) ― противовирусные и иммуномодулирующие белки. Россия выпускает собственные, относительно недорогие и качественные ИФН-альфа. Но чтобы добиться излечения пациента, а не ремиссии, ему необходима не только высокая приверженность лечению (поскольку противовирусная терапия хгС длится полгода и больше, а инъекции осуществляются как минимум через день и переносятся нелегко), но и высокая квалификация и упорство инфекциониста. Увы, такое сочетание встречается нечасто.

К общей стоимости лечения добавляется и сумма за противовирусный препарат рибавирин.

Лишь немногие из наших соотечественников могут заплатить 50 000−70 000 рублей в месяц за лечение так называемым золотым стандартом противовирусной терапии гепатита С, включающим два импортных средства — противовирусный препарат рибавирин и рекомбинантный пегилированный ИФН-альфа (ПЕГ-ИФН-альфа). Лечение этими лекарствами не только значительно повышает процент вылеченных пациентов, но и существенно увеличивает приверженность к терапии, т. к. инъекции ПЕГ-ИФН-альфа проводятся лишь раз в неделю и переносятся легче.

А вот дороже 100 000 рублей в месяц нашим пациентам обойдется комбинированная терапия с включением противовирусных препаратов нового поколения, только сейчас поступающих на наш фармрынок. С появлением новейших противовирусных лекарств почти в 2 раза, т. е. примерно до 70 %, повышается число вылеченнных больных, страдающих гепатитом, вызванным распространенным в России и опасным вирусом гепатита С генотипа I, тогда как для двух остальных генотипов, а именно II и III, достаточно назначения двух препаратов — ПЕГ-ИФН-альфа и рибавирина, чтобы число выздоровевших превысило 80−90 %.

― Итак, есть надежда, что до начала 2020-х годов «скрытая эпидемия» хгС в России и в мире будет остановлена, а вирусные гепатиты станут излечимым заболеванием?

― Очень хотелось бы, чтобы так оно и произошло. Но добиться этого в нашей стране только за счет того, что лекарственное обеспечение станет льготным, не получится. Необходимы и другие меры.

Нужно создавать и внедрять в практику отечественные стандарты по лечению и диагностике хронических гепатитов. Пока же их нет. Необходимо покончить с ситуацией, при которой в нашем здравоохранении нет преемственности между скринингом вирусных гепатитов в поликлиническом звене и специализированной помощью. Знания российских больных о вирусных гепатитах обычно ниже, чем больных из развитых стран. Здесь очень помогли бы такие школы для пациентов с гепатитами, какие у нас уже действуют для больных диабетом, гипертонией, артритами. Регистры больных с вирусными гепатитами только начали создаваться в регионах на основе энтузиазма инфекционистов и гепатологов. Создание же федерального регистра на ближайшее будущее даже не запланировано.

― Слышу не от Вас первого, что в подготовке подобных регистров мы далеко отстаем от Запада.

― И Россия по причине этого много теряет. Вирусные гепатиты ― сложнейшие для лечения болезни, где наибольшую отдачу приносит индивидуализированная терапия. Части больных не нужны не только дорогие лекарства, но и вообще никакие, как, например, при некоторых вялотекущих формах хгС. Благодаря этому западные системы здравоохранения, экономя значительные средства, могут обеспечить пациентов с вирусными гепатитами дорогостоящими генно-инженерными лекарствами не из кошельков этих граждан, а за счет либо государства, либо страховых компаний. Система здравоохранения может отследить таких пациентов, оценить расходы на их лечение и наладить бесперебойное лекарственное обеспечение только с помощью регистра.

А еще для наиболее развитых стран современного мира регистры пациентов могут стать поддержкой национальной безопасности. В США регистр пациентов с хгС существует как часть общего регистра инфекционных заболеваний. Благодаря ему государство видит весь фронт инфекционной угрозы, соответственно, может наиболее действенно защитить от нее своих граждан.

― Настороженность врачей первичного звена в отношении вирусных гепатитов ― достаточна ли она?

― Мой опыт взаимодействия с такими докторами говорит о том, что она соответствует необходимому уровню, хотя, конечно, хотелось бы, чтобы поликлинические терапевты, и особенно инфекционисты кабинетов инфекционных заболеваний, больше знали о последних достижениях в терапии и диагностике указанных заболеваний.

На мой взгляд, есть в организации нашего здравоохранения очень правильный момент, хотя и спорный с юридической точки зрения. В Российской Федерации все пациенты, направляемые на плановую госпитализацию, должны представить результаты обследования на наличие у них маркеров гепатитов В и С. Аналогичные анализы берутся и у всех экстренно госпитализируемых больных. Так создается всероссийский «детектор» на пути распространения этих инфекционных патологий, который одновременно оказывается полезным подкреплением для той настороженности, о которой мы говорим.

― Существует ли сейчас дефицит кадров, если мы говорим об инфекционистах, которые лечат вирусные гепатиты?

― Такой дефицит сегодня увеличивается. Еще быстрее сокращается число коек в стационарах, где лечатся подобные пациенты. И если российскому инфекционисту относительно несложно переквалифицироваться (чаще всего он становится гастроэнтерологом, которых тоже очень не хватает), то для больных эта ситуация катастрофическая.

А дело в том, что всю инфекционную службу преобразовали из бюджетного подразделения в то, что теперь входит в систему обязательного медицинского страхования. В результате «инфекционная койка», которая «под завязку» занята только во время вспышек инфекций, а остальное время нередко пустует и на которой часто лечатся мигранты и бомжи, не имеющие полиса обязательного медицинского страхования, в медицинской отчетности стала выглядеть бесполезной, как и обслуживающий ее доктор. Вот почему и инфекционисты, и койки для подобных больных, да и в целом соответствующая служба сейчас сокращаются подобно шагреневой коже. Все это, разумеется, снижает качество лечения больных вирусными гепатитами.

― Вы видите какой-то выход?

― Безусловно. Фонд коек для инфекционных больных должен быть фиксированным и не подлежать сокращению. Только специальный врач-инфекционист должен лечить данных пациентов. Зато сейчас не нужны такие крупные инфекционные больницы, которые были построены на бывших окраинах Москвы в прошлом столетии. Вместо них следует создавать такие же инфекционные блоки в составе многопрофильной больницы, которые в столице уже действуют, и, по-моему, достаточно эффективно, например, в Городской клинической больнице имени Боткина города Москвы. Важнейшим преимуществом подобной структуры является то, что в случае, скажем, гипертонического криза у больного хгС кардиолог для консультации подойдет сюда из ближайшего корпуса той же больницы через четверть часа, а не со значительной задержкой, как это случилось бы, если бы ему пришлось добираться из другого лечебно-профилактического учреждения.