Опасность перехода на четырехдневку

Тема четырехдневной рабочей недели вот уже более двух лет активно обсуждается на самых разных уровнях в России. Радикальный пересмотр графика работы, ставшего привычным за последние 50 лет, потребует изменения процессов работодателей, рабочего ритма сотрудников и законодательных норм. Можно без преувеличения сказать, что это будет крупнейшим переделом рынка труда за последние несколько десятков лет. Даже введение нового ТК после КЗоТа может померкнуть на фоне изменения многих бизнесов.
Поэтому очень важно рассмотреть проблему с разных сторон. Пока при обсуждении чаще всего вспоминают эксперимент в Исландии 2015–2018 гг. и частной компании в Новой Зеландии, а также опросы работников и работодателей и комментарии экспертов, в т. ч. с опорой на исторические параллели.

Кажется, что экспериментальная база сформирована и пора переходить к обсуждению законопроекта, но закрадывается сомнение, что небольшой по численности исландский эксперимент на госслужащих может быть перенесен на российскую почву или применен в производственных компаниях. Тем более в самом исследовании есть моменты, которые надо исследовать дополнительно (например, не приведено сравнение с контрольной группой).
Опросы работников тоже не могут быть основным катализатором изменений. Да, многие согласятся работать меньше с сохранением заработной платы, но многие опасаются, что компании будут искать поводы снизить доходы при снижении количества рабочих часов. Опрос работодателей показывает, что более 70 % компаний не готовы рассматривать подобный вариант. В настоящий момент рынок не созрел для подобных радикальных изменений и любые нормативные акты будут восприняты негативно.
Сам факт, что обсуждаются не рекомендательные варианты, а именно законодательные акты, предполагающие жесткий контроль и штрафы, уже является фактором давления. Трудовой кодекс устанавливает верхнюю границу рабочего времени — 40 часов в неделю, но не ограничивает нижнюю. И если бы работодатели действительно видели реальную экономическую выгоду, а не общие рассуждения, то вполне могли бы реализовывать подобный формат без давления сверху.

Потушим выгорание

Самым частым аргументом за внедрение сокращенной рабочей недели является позиция, что это снизит выгорание сотрудников. Но важно отметить, что у выгорания десятки причин и количество рабочих часов — не первоочередная. Часто на первый план выходит уровень ответственности, сложность принимаемых решений, многозадачность, качество общения. 
Ни один из этих факторов не исчезнет при уменьшении времени работы. Более того, пытаясь загнать прежний объем в меньшие часы, мы можем спровоцировать больший стресс.
Борьба с выгоранием — это не только дополнительные часы отдыха. Перерывы в работе, конечно же, важны, но изменение структуры задач, делегирование, поиск смысла важнее. Это как лечить переломы молоком: польза, несомненно, будет, но решение не самое лучшее.
Экспертная позиция о важности баланса между работой и личной жизнью также имеет свои ограничения. Для поддержания данного баланса уже сейчас можно обсуждать и реализовывать в компаниях политику по снижению переработок, для этого нет необходимости принятия дополнительных законодательных актов.
На данный момент более половины работодателей работают в гибридном формате, предоставляя сотрудникам возможность трудиться из дома. Подобная гибкость позволяет сэкономить время на дорогу и увеличить его для семьи. Когда дистанционная работа стала повсеместным явлением, многие работодатели получили возможность гибко подходить к вопросу баланса между работой и личной жизнью. Кажется, что гибридный формат резко снизил потребность во введении уменьшенной рабочей недели.

Большая концентрация на работе

Кажется, что люди, осознавая, как мало у них времени, будут относиться к нему бережливее. Успешные компании сокращают время совещаний и внерабочего общения. Каждый знает, что 8 часов работать эффективно нельзя, поскольку падает и внимание, и концентрация. Но мало кто обращает внимание, что память и концентрация снижается уже после 1,5 часов работы. Даже 1,5 часа сложно держать тему, именно поэтому люди делают перерывы каждый час на 10–15 минут (пройтись, выпить чай, переброситься парой слов с коллегой). По санитарным правилам и нормам, действовавшим до января 2021 г., при работе за компьютером необходимо было делать перерыв 10–15 минут каждый час работы, т. е. за рабочий день на перерывы уходило 1–1,5 часа.
Данные правила отменили, но человек непроизвольно отвлекается от работы по прошествии какого-то времени, он будет отвлекаться и при 8-, и при 6-часовом рабочем дне. Эти перерывы нужны не только для отвлечения и восстановления сил, но и для поддержания отношений с коллегами. Таким образом, при 40-часовой рабочей неделе мы можем рассчитывать на 30 часов работы, а при 35-часовой всего на 25–28 часов чистого времени, что очень мало для того, чтобы включиться в работу.

Есть еще один момент, связанный с концентрацией внимания. В любой работе важен ритм. К ритму 5/2 мы привыкаем с самого детства, именно поэтому так сложно сразу переключиться на отдых, а потом вернуться к работе после перерыва. Смена недельного ритма также может нарушить включенность в рабочий ритм и снизить и без того уменьшенные часы фактического выполнения трудовых задач.

Возможности для развития

Важный аргумент, который приводится в пользу короткой недели: у сотрудников появится прекрасная возможность для саморазвития и время для обучения. Но этот аргумент опровергает естественный эксперимент, который был проведен в России, когда мы получили несколько периодов оплаченных выходных. Локдаун 2020 г. растянулся больше чем на месяц. 
Да, в этот период многие образовательные платформы открыли доступ к своим ресурсам. И вот идеальная ситуация: есть курсы, есть время, но, как показали различные опросы в самом начале самоизоляции, на обучение и физкультуру высвободившееся время тратили всего 7 % россиян. На первое место по высвободившемуся времени вышло общение с семьей, а на второе — еда и сон. Есть вероятность, что и в этот раз свободное время пойдет преимущественно на еду, сон и общение с семьей, но не на саморазвитие.
Неочевидные преимущества перехода на сокращенную неделю дополняются очевидными возможными рисками.

Реалии рынка

2020–2021 гг. прошли под флагом «рынок кандидата». По данным сервиса hh.ru, количество вакансий выросло с начала года на 67 %, а количество резюме всего на 12 % за этот же период. 
В России невысокий уровень безработицы и высокая конкуренция за персонал. Сказывается и демографическая яма — снижение уровня работоспособного населения и отток трудовых мигрантов. То есть мы подходим к ситуации, когда людей не хватает. В этих условиях введение неполной рабочей недели усилит конкуренцию за персонал и очень сильно ударит по малому и среднему бизнесу, которым тяжело конкурировать с крупными корпорациями и госкомпаниями.

Творчество/сервис/производство

При обсуждении 4-дневной рабочей недели делается акцент на том, что если человек не перерабатывает, то повышается его эффективность и креативность. Но нужно понимать, что в компаниях сферы сервиса важно обеспечить обслужива-ние клиентов в рабочее время. Для обеспечения прежнего уровня сервиса компаниям надо будет нанять до 20 дополнительных сотрудников и, как следствие, повысить свои расходы на ФОТ. Схожа ситуация в компаниях с четким производственным процессом, завязанным на последовательное выполнение операций. В этих компаниях также для выполнения текущих функций необходимо будет увеличить численность сотрудников на 20 %.
Инициаторы изменений указывают на то, что снижение рабочих часов подтолкнет организации к росту автоматизации процессов, но в условиях действующего дефицита IT-cпециалистов введение рассматриваемых изменений просто обрушит IT-рынок из-за резкого роста спроса на квалифицированные кадры. Эти изменения также больнее всего ударят по малому и среднему бизнесу без господдержки, т. к. даже элементарная IT-поддержка инфраструктуры офиса может оказаться непозволительной роскошью, не говоря уже о стоимости оптимизации процессов.

Кто оплатит риски

Даже общий взгляд на ситуацию позволяет сказать, что введение короткой недели вызовет рост затрат компании и, как следствие, стоимости продукции, а дальше может спровоцировать рост инфляции. Это не быстрые и не линейные процессы, но их вероятность очень высока. Как было сказано, самый большой риск не справиться с ситуацией будет у среднего и малого бизнеса, у которого меньше запаса прочности и ресурсов для того, чтобы пережить перестройку системы работы.
Подводя итоги, стоит отметить, что тема в любом случае будет развиваться. Скорее всего, в ближайшее время и исследовательские институты, и компании будут проводить подобные эксперименты, чтобы получить конкретные цифры стоимости данного внедрения и экономического эффекта. В этом случае будет больше именно фактических данных, а не просто частных мнений или опросов.
Четырехдневная рабочая неделя может сильно повлиять на рынок труда и экономику целых отраслей, поэтому данное решение должно быть максимально взвешенно, перепроверено, проанализировано и лишь потом выноситься на обсуждение на государственном уровне.
Важно перерасти этап эмоций, популизма, домыслов и частных историй и перейти к экспериментальной оценке и четкому прояснению механизмов повышения эффективности при снижении рабочей нагрузки. 
Не все очевидные механизмы могут оказаться действительно рабочими.
Важно понимать, что сложнее всего перейти на 4-дневный режим будет малому и среднему бизнесу, и есть шанс, что они проиграют битву за персонал крупным корпорациям. Идеальным решением были бы рекомендации и помощь в изменении условий труда, а не жесткие законодательные акты со штрафами и проверками. Путь разъяснений и поддержки всегда более эффективный, хотя и длительный.

***

Евгений МИХАЙЛЕНКО, 
директор «Ассоциации экспертов системного менеджмента»: 
— Спровоцировали дискуссию о четырехдневной рабочей неделе в России прежде всего политики. Я считаю, что в наших экономических реалиях, когда 2/3 населения не дотягивают до прожиточного минимума даже при пятидневной неделе, не имеет смысла говорить о четырехдневной рабочей неделе, потому что и без того скромные доходы еще сократятся. Производительность труда — одна из самых низких в мире, ВВП на душу населения ниже, чем в развивающихся странах, о развитых я вообще молчу. Такой переход в масштабах государства может привести к катастрофическим последствиям, поскольку искусственно сокращается рабочее, а значит, прино­сящее доход время даже у тех, кому есть чем заниматься, не говоря уже о бюджетниках. При этом я считаю, что вероятность такого перехода очень низкая. Это скорее попытка создать хоть какую-то иллюзию заботы о гражданах страны. Экономика совсем не готова к переходу. Перспективы ее роста сомнительны с учетом безумной налоговой нагрузки. Плюс происходит регулярный отток квалифицированной рабочей силы, и страна вынуждена использовать менее квалифицированный труд мигрантов, чтобы хоть как-то поддерживать экономику. При этом отдельным компаниям, которые желают экспериментировать, никто не мешает делать подобный переход. Вполне возможно, что где-то он будет успешным.